Неточные совпадения
Поехал ночью Тихоныч,
Поймали, — полумертвого
Подкинули
в сарай…
Но
в эту ночь, как нарочно, загорелись пустые
сараи, принадлежавшие откупщикам и находившиеся за самым Машковцевым домом. Полицмейстер и полицейские действовали отлично; чтоб спасти дом Машковцева, они даже разобрали стену конюшни и вывели, не опаливши ни гривы, ни хвоста, спорную лошадь. Через два часа полицмейстер, парадируя на белом жеребце,
ехал получать благодарность особы за примерное потушение пожара. После этого никто не сомневался
в том, что полицмейстер все может сделать.
Элдар донес, что лошади
в княжеской конюшне, людей поместили
в сарае, оружие оставили при них и переводчик угащивает их
едою и чаем.
Но, приехав
в Свиблово, он, к великому горю своему, застал Анну Юрьевну не
в комнатах, а на дворе, около
сарая,
в полумужской шляпе,
в замшевых перчатках, с хлыстом
в руке и сбирающуюся
ехать кататься
в кабриолете на одном из бешеных рысаков своих.
Человек шесть мужиков выскочили из
сарая, схватили пики и стали по ранжиру вдоль стены; вслед за ними вышел молодой малой,
в казачьем сером полукафтанье, такой же фуражке и с тесаком, повешенным через плечо на широком черном ремне. Подойдя к Зарецкому, он спросил очень вежливо: кто он и откуда
едет?
В ту самую минуту, как он
в модном фраке, с бадинкою [тросточкой (от фр. badine).]
в руке, расхаживал под аркадами Пале-Рояля и прислушивался к милым французским фразам, загремел на грубом русском языке вопрос: «Кто
едет?» Зарецкой очнулся, взглянул вокруг себя: перед ним деревенская околица, подле ворот соломенный шалаш
в виде будки,
в шалаше мужик с всклоченной рыжей бородою и длинной рогатиной
в руке; а за околицей, перед большим
сараем, с полдюжины пик
в сошках.
Съехались извозчики, усадили пьяных и повезли; впереди, стоя,
ехал друг человеческий и что-то кричал
в кулак, как
в рупор. Дождь прекратился, но небо было грозно чёрное, каким никогда не бывает наяву; над огромным корпусом караван-сарая сверкали молнии, разрывая во тьме огненные щели, и стало очень страшно, когда копыта лошадей гулко застучали по деревянному мосту через канал Бетанкура, — Артамонов ждал, что мост провалится и все погибнут
в неподвижно застывшей, чёрной, как смола, воде.
Во-первых, пусто, потому что домашний персонал имеется только самый необходимый; во-вторых, неудовлетворительно по части питья и
еды, потому что полезные домашние животные упразднены, дикие, вследствие истребления лесов, эмигрировали, караси
в пруде выловлены, да и хорошего печеного хлеба, пожалуй, нельзя достать; в-третьих, плохо и по части газетной пищи, ежели Заманиловка, по очень счастливому случаю, не расположена вблизи станции железной дороги (это было
в особенности чувствительно во время последней войны); в-четвертых, не особенно весело и по части соседей, ибо ежели таковые и есть, то разносолов у них не полагается, да и ездить по соседям, признаться, не
в чем, так как каретные
сараи опустели, а бывшие заводские жеребцы перевелись; в-пятых, наконец,
в каждой Заманиловке культурный человек непременно встречается с вопросом о бешеных собаках.
— Ну хорошо, на жеребцах
поедем, — говорю я, — только уговор лучше денег:
в сарае не изволь их муштровать и хлестать, а то они у тебя выскакивают, как бешеные, и, подъезжая к приходу, не скакать благим матом, а то, пожалуй, или себе голову сломишь или задавишь кого-нибудь.
Я
ехал к нему часа два с половиною, потому что должен был проехать около пяти верст большими улицами и изъездить по крайней мере десяток маленьких переулков, прежде чем нашел его квартиру: это был полуразвалившийся дом, ход со двора; я завяз почти
в грязи, покуда шел по этому двору, на котором, впрочем, стояли новые конюшни и
сарай.
Опять
поехали слободой и той же дорогой, мимо того же двора с развешанным замерзшим бельем, которого теперь уже не видно было; мимо того же
сарая, который уже был занесен почти до крыши и с которого сыпался бесконечный снег; мимо тех же мрачно шумящих, свистящих и гнущихся лозин и опять въехали
в то снежное, сверху и снизу бушевавшее море.
Вопреки настояниям окружающих, подчиняясь чувству какого-то странного, неудержимого и мучительного любопытства, он
поехал смотреть убитых, сваленных
в пожарном
сарае третьей полицейской части.
Пользуясь полною свободою ходить куда хотим, мы, разумеется, сейчас же отправились на указанный нам постоялый двор, который был где-то
в Гончарной улице, — и там, под темными навесами
сараев этого двора, мы дружески познакомились с извозчиками, с которыми должны были
ехать.
Однако засиделся же я! Солнце встало и косыми лучами скользит по кирпичной стене
сарая, росистый сад полон стрекотаньем и чириканьем; старик Гаврила, с угрюмым, сонным лицом, запрягает
в бочку лошадь, чтоб
ехать за водою.